[float=right]
Xayah | league of legends[/float]
Руфь Темнокрылая
Румунн [Защитница]
шебет-зверолюд | женский | 32 года
Призвание:
  Певчая «пташка» - бродячая артистка, беглая «защитница».

Положение в обществе:
Неофициально – считается преступницей, виновной в гибели благородного графского семейства;
Официально – бездомная и безродная бродяжка, зарабатывающая на жизнь песнями и флейтой.

Особенности внешности:

Общее: высокая неестественно бледная женщина (стоя на «полной стопе» - 170, стоя на «полупальцах» - ~185), прячущая округлое, почти детское, лицо с крупными и приметными чертами в капюшоне, а гибкое сильное тело среди пёстрых тканей. Слишком многое выдаёт в ней кровь шебетов.
Глаза: деформированный вытянутый зрачок и почти неестественный золотисто-медовый цвет радужки.
Волос и перья: изначально – серо-бурый пятнистый окрас, однако после ряда жизненных ситуаций оригинальный цвет сохранился только на кончиках ушных пучков, руках и ногах. Сейчас – тёмно-малиновый (ближе к фиолетовому), полученный в результате небрежности.
Волос густой, переходящий в длинные перья ушных пучков, на ощупь мягкий и пушистый. Перья от обыкновенных, птичьих, не особо отличаются.
Особенности [как шебета-зверолюда]: подвижные удлинённые ушные пучки перьев, которые сложно скрывать под тканью из-за чувствительности; когтистые «лапы» вместо ног с некрупными перьями до бёдер (чуть выше колена), удлинёнными когти на руках и перья до локтей; птичьи глаза; отметины, так и не ставшие перьями на скулах, переходящие к вискам и в волосы [ушастая сова].
Особенности [общие]:  серьга в правой ноздре с гравировкой; страшный шрам на спине, ниже лопаток, с левой стороны; клеймо на внутренней стороне ладоней.

метка

   История Героя

Если спросить Руфь, что она помнит о своём детстве, та, насупившись, промолчит. Ибо стыдно вспоминать о том, как ты, будучи ещё нерадивым птенцом, с мягкими бесполезными когтями и только-только научившимся ходить на двух человеческих ногах, выбираешься из домика-гнезда и несёшься навстречу пасти лесной чащи. И не раз была обругана многочисленным семейством.

Руфь – младшая дочь шебетов-оборотней, занявших лет так за дюжину до рождения Руфь пустующий домик почившего егеря в лесу на востоке материка близь пары-тройки более-менее живых деревенек. Где точнее Руфь уж не скажет, не до того было.
Было у Руфь трое братьев и две сестры, да все старшие. И все как один, в точности как родители, по желанию обретали крылья и перья. А род их «Темнокрылыми» назван был за оперение темнее, чем у всякой иной совы того же ушастого вида.
Семейство любило в человеческом облике жить, обращаясь к звериной крови лишь во время охоты иль в тёмную ночь, когда от человеческих глаз и ушей никакого проку.
Мать – сведуща в травах, отец – умелый охотник. Руфь, как и иные дети, учится у них и тому, и сему.
Руфь – баловень, её опекают, любят и лелеют. Ей не говорят всей правды, берегут нежное детское сознание, позабыв о том, как сами в юные годы метались меж мрачной птичьей душой и человеческой тушей. И Руфь не знает, чем отличается от деревенских детей, с которыми нередко играет у крайних домов, когда семейство выбирается из леса, чем пугает их, когда глаза широко раскрываются и искрятся под солнцем. Почему деревенские шепчутся за их спинами, отчего смотрят косо и норовят плюнуть вслед?
Руфь начинает понимать лишь к десятой своей зиме, когда впервые камень попадает в руку, оставляя пульсирующую царапину. Когда видит в глазах детей отвращение и страх, а ещё свой собственный нечеловеческий взгляд и заострившиеся черты лица. Они не считают её зверем (зверей люди опасаются, но так не боятся), они не считают её человеком (пред человеком люди ещё пытаются сохранить своё лицо, коль живут бок о бок). Руфь не знает, кто она.
Семейство называет себя «шебетами», «оборотнями», но Руфь не понимает: зверь она иль человек? Мать говорит, в них больше от птиц, отец, что от людей. Братья и сёстры заискивающе улыбаются, но лишь качают головами. Откуда им-то знать?
В сомнениях и непонимании проходит ещё шесть зим. Руфь знает сладость упругого потока ветра под перьями и томление в перетружденных мышцах ног, когда старшие гоняют по лесам. Хоть порой накатывает глухая тоска оттого, что до сих пор не может ответить на вопрос «кто же я?» с кривой улыбкой отвечая на резкое «оборотень» старших. Впрочем, вскоре, она и вовсе забыла о том, что занимало мысли много лет.
На исходе шестнадцатого года, Руфь, ранее дальше леса и пары деревень носа не высовывавшая, впервые узнаёт не о страхе, а об ужасе.
Их семейство слишком долго оставалось на одном месте (здоровье матери стало хуже), что не нравилось деревенским (не избавились люди от предрассудков о совиной «песне»). О чудных «птицах» прошёл не самый хороший слушок.
До того дня Руфь верила в то, что ничто не в силах разлучить шумное крепкое семейство, пока отец не отправился в деревню сбыть добычу со старшими братьями, сестры не были в городе на заработках. В доме остались лишь мать да Руфь. Отказать желанию родительницы в прогулке и сборе трав младшая дочь семейства не могла, но, предчувствуя беду, не отходила от матери, следуя за ней шаг в шаг.
Оттого и не попала  в силок, явно поставленный не на мелкую дичь. У Руфь был с собой нож и мелкий серп, что мать использовала для трав, да толку от них в дрожащих слабых руках. У матери слабое от долгой болезни тело. И пусть она обернулась юркой изящной птицей, от верёвок и сетей это не могло спасти.
Младшая дочь хочет кричать и звать на помощь, но из горла вырывается только хриплый клёкот. Да и некого звать. Никто не поможет. У Руфь на плечах дурная голова, иначе и не объяснишь, отчего совсем ещё сопливая девчонка, бросается на тех, кто пытается повязать родительницу с пустыми руками. Иль уже с когтями?
Руфь в ужасе: страх заставляет болезненно биться сердце, превращается всякую мысль в кашу. Что же лучше: человеческие руки, крылья, когти, ноги, перья? Человек она иль уже птица? Руфь чувствует, как кожу покрывает неброское оперение, как прорывают плоть иные кости (так и быть не должно), острую оглушающую боль и жар, разливающийся от шеи до поясницы.
Кем она упала: человеком иль птицей? Уже и не важно.
Руфь не скажет, нашла ли она ответ на тот самый «особенный вопрос», тревожащий всё естество долгие годы. Потому что вопрос исчез из воспалённого сознания в тот момент, когда Темнокрылая провела в своей клетке две дюжины дней и ночей, привыкая к телу, одновременно чужому и самому близкому.

Руфь не знает, где она и что случилось после того, как потеряла сознание от боли. О том происшествии напоминала не только тесная клетка и пробирающая до костей боль, стоило лишь напрячь спину, но и тело, совсем не похожее ни на человеческое, ни на птичье. Руфь учится заново двигаться, ходить и разговаривать.
Первое, что узнаёт Темнокрылая – она далеко от родного леса, от семьи и что с её матерью никто не знает… Такая зверушка, как Руфь всяко интересней очередного оборотня. Хозяин клеток зовёт её «зверолюдом», тягает за перья, покрывшие тело, и, что удивительно, лечит спину. Говорит, что шрам испортил «товар», но это не беда.
Руфь показывает норов (страх и отчаянное желание сбежать, найти семью, броситься в объятия матери и скрыться за спиной отца и братьев), когда перестаёт болеть спина. Вспарывает когтями на мощных ногах грудную клетку нерадивому охраннику, привыкшему к послушной и тихой «пташке». Но всё равно попадается, а после учится послушанию через боль и слёзы. Руфь страшно.
Ей страшно даже тогда, когда хозяин клеток (хозяин Руфь) демонстрирует нервно озирающегося шебета господину в изящных одеждах. Руфь до сих пор не знает, что значил внимательный взгляд серых глаз, кажется, нового хозяина. Он забрал совсем ещё девчонку с собой, ничего не сказав.
Хозяин (так велено было обращаться) являлся главой графского рода Линдхольм, был отцом двух детей и явно не питал к своему приобретению ничего кроме «скуки и безразличия». К ней отнеслись как к необходимой вещи. И это, в некотором роде, успокаивало.
Слуги из неуклюжей Руфь выйти не могло, но, как оказалось, привезли её даже не в качестве украшения. Неизвестно, чем думал граф, приставляя к своему наследнику, по сути, дикое создание, мечтающее о свободе, бросив лишь небрежное «защищай его».
Мальчика шести лет отроду с излишне серьёзным выражением лица звали Экхардом. Руфь растерялась. Ей доверили ребёнка? Вот так просто? Неуклюжей, неровно стоящей на слишком сильных почти птичьих ногах, с острыми когтями на тонких пальцах, доверили ребёнка? Что за нелепость!
Шокированная этим, Руфь могла лишь следовать за мальчишкой, бросающим на неё заинтересованные взгляды, но молчащим. А вечером того же дня на её плече красовался затейливый череп, выглядящий жутко древним. Руфь стала пленницей «Уст Фурфур» почти добровольно, ещё не зная, сколько проблем это принесёт.

Как бы сильно не хотелось сбежать шебету, было слишком много причин, почему не было возможности решиться на побег сейчас.
Первая – Руфь ничего не знала о внешнем мире, ничего толком не умела и только-только начала изучать грамоту вместе с молодым господином.
Вторая – артефакт, который нельзя было ни вынести из поместья, ни убрать дальше, чем на 2 метра от себя. А за каждую крамольную мысль приходилось расплачиваться.
Третья – молодой господин. Милый наивный мальчик, для своих шести лет оказавшийся удивительно тёплым и ласковым, за каких -то пару месяцев стал для Руфь слишком дорог.

Многое случилось за те долгие четырнадцать лет, которые Руфь провела как тень наследника графа Линдхольма.
Изучающий алхимию юный господин пролил на голову своей защитницы, носящей в стенах поместья имя Румунн, неизвестную смесь, сменившую окрас её оперенья.
Граф не поскупился на оружие для пригревшейся рядом с Экхардом Руфь, проведя не самый приятный ритуал зачарования, оставивший метки на девичьих ладонях на всю жизнь.
Не раз пытались оборвать жизнь наследника, но Румунн справлялась со своей задачей, тренируясь изо дня в день, желая сохранить хоть кого-то близкого.
Познала прелесть музыки и нежное звучание флейты, ставшей постоянным спутником вместе с кинжалами и маленьким бубном.
Ещё в ранние годы молодой господин подарил своей Румунн напоминание о прошлой жизни в виде плаща, не приглянувшегося его матери.
И пускай другие  члены графской семьи и прислуга считали зверолюда рядом с наследником блажью стареющего графа и дуростью самого Эркхарда, между ними росла и крепла связь, наполненная семейным теплом и доверием.
Для Руфь, потерявшей надежду вернуться к своей истинной семье, это было самым ценным. А после случай забрал и эту связь, перечеркнув жизнь Руфь как Румунн, «защитницы».
Неизвестно, кто начал пожар в поместье. Неизвестно, кто превратил процветающее поместье в кровавую баню, вызывая у, казалось бы, привыкшей к этому женщины дрожь в коленях. Руфь мало что помнит о том дне, кроме огня и собственного голоса, повторяющего имя молодого господина из раза в раз.
Лишь когда кто-то из слуг, привыкших к женщине за годы службы, вытащил измождённую, охрипшую Руфь из огня, она смогла осознать, что вновь потеряла нечто важное.
После говорили, что это была случайность, что семья графа сгорела заживо. Руфь не знает точно, но уверена в том, что это вовсе не случайность. Что кто-то из семьи графа пошёл против кого-то могущественного и опасного, а, может, дело в герцоге, что слишком благоволил своему старому другу?
Руфь корит себя в том, что расслабилась, что не заподозрила неладное, что потеряла звериное чутье, почувствовала себя обычным человеком, а оттого потеряла дорого друга и место, которое могла бы назвать убежищем в бурю.

Но страх и злые языки, норовящие обвинить в поджоге Руфь (да как бы она смогла!), пугали, нервировали, заставляли чувство вины впиваться тонкой иглой в череп.
Руфь так и ушла, не зная, куда себя деть и чем заниматься теперь? Ей не хватит духа и ума, чтобы узнать, что случилось в тот день. Узнать, может, выжил ли кто из дома Линдхольм, но слухи убивали всякую надежду, пускай червячок сомнения никогда не покидал её мыслей. Ведь артефакт всё ещё работает. А значит… кто-то с кровью семьи Линдхольм ходит по этой земле.
На жизнь зарабатывала песнями и игрой, два года скитаясь по материку. Окольными дорогами, не разбирая пути, оказалась в родных местах, названия которых не упомнит лишь потому, что не хочет. Но старый дом развалился под собственной тяжестью и порос дикой травой. Даже пуха не было у крыльца.
Говорят, семейство, что тут жило, пять лет назад будто испарилось.
Оттого Руфь не могла не мечтать о том, как встретить кого-то из своего рода на узкой улочке из приметной дороге.
Руфь нередко присоединялась к музыкантам и кочующим артистам, не скрывая своего вида. Люди из местечек покрупнее иной раз заинтересованно осматривали рослую женщину причудливого вида. Не реже приходилось сбегать, скрываться в лесах и прятать лицо и рост.

Так продолжалось два года, пока Руфь не узнала о Детях Хелана, подивившись тому, как раньше ничего о них не слышала (иль пропускала между чутких ушей, интересуясь больше тем, что же скворчит у кашевара в котелке на костре). Это могло быть полезно, может… может, и удастся что-то узнать да проверить. И скрыться от ищеек, что так и норовят словить за птичью ногу, ничего не понимающую Темнокрылую Руфь.

Родина:
Огромный Лес на Востоке – точнее Руфь и не знает, не заморачивалась этим в детские годы и позабыв в более зрелые лета.

Верование:
Руфь, скорее, запутается, чем точно скажет, во что же верит (в богов, в себя саму, заветы близких и не очень), поэтому предпочитает тактично и не очень избегать данного вопроса. Реже отмахивается коротким – Хелан.

Обретённые ценности:

Плащ из крыла Руфь [Плащ из перьев, который когда-то составляли крупное совиное перо. Изначально был сделан в качестве подарка для Старшей Госпожи, однако не пришёлся ей по вкусу. Через своего подопечного Руфь убедила отдать подарок ей, к которому, в итоге, был приделан капюшон. С лицевой стороны напоминает плотный тканевый плащ, а изнутри отделан перьями. Перья подверглись обработке алхимическими зельями, отчего не только обрели пёстрый малиново-жёлтый окрас, но и некоторые полезные свойства: не пропускают влагу, сохраняют тепло, не треплется и легко очищается. Однако обновление требуется каждые 2-3 месяца (определяется по яркости перьев), что влетает в копеечку.]

Кинжалы-перья [Специально изготовленное для Руфь зачарованное оружие, на крови повязанное с владелицей. Количество: 12 кинжалов; Внешний вид: напоминают пёстрые лиловые перья различного размера с острым наконечником и заточенными гранями «пера» - те, что мельче, используются как метательные ножи, те, что крупнее – в ближнем бою, но могут быть и метательным оружием; Расположение (в большинстве случаев): 3  мелких кинжала крепятся в складках наруча, 3 средних – на ремне на бедре; 4 более крупных – на внутренней стороне плаща; 2 самых крупных – ножны на спине; Особые свойства: - Повышенная прочность – гораздо крепче обычного оружия; - Повышенная острота – острее многих своих собратьев; - Возвращение – за счёт зачарования на крови владельца (в процессе зачарования каждым из кинжалов была нанесена часть метки на ладонях, привязывая каждый из них к хозяину), повинуясь его желанию, кинжалы возвращаются к хозяину из любой точки (в допустимых пределах).]

Артефакт - «Устра Фурфур» «Уста Фурфур» - артефакт, который попал к Руфь по воле неподвластных ей сил. Выглядит как крупный птичий череп с крупными каменными бусинами и пёстрыми ярко-жёлтыми перьями неизвестной птицы. Кажется, на него не действуют никакие погодные условия. [Говорят, «Уста Фурфур» были созданы группой магов в те далёкие времена, когда магии было больше веры, чем людям, а боги были свободны, для одного высокородного господина, что извечно сомневался в преданности своего ближайшего соратника и телохранителя. Руфь не знает, как он оказался у графа. Но однажды молодой господин обмолвился о дружбе его отца и герцога, покровительствующего благородному семейству. Владелец артефакта и его кровные родственники определяют те особенности поведения, которые недопустимы и за них следует наказание – острые болевые ощущения, вплоть до ощущения отрезаемых конечностей и подобных. Чем сильнее проявление нежелательных действий или слов, тем сильнее воздействует артефакт. Для Руфь это была лояльность дому Линдхольм и, конкретно, Эрхарду, а так же проявление смирения и доброжелательности, а не раздражения, недовольства и прочь. К примеру, за бранное слово Руфь ощущала болезненные уколы в какой-либо части тела. Артефакт не может быть удалён более чем на 2 метра от носителя, а так же более чем на 60 метров от владельца или его кровных родственников, однако последний пункт не работает, если прямой владелец мёртв. Артефакт перестаёт действовать с гибелью или отказом последнего кровного родственника владельца. Артефакт нельзя разрушить без применения особой магии (какой ныне точно неизвестно), в случае попытки нанести артефакту вред урон будет перенаправляться на ближайшую поверхность или уходить в воздух (таким образом, меч, попавший по артефакту не нанесёт ему ни царапины, но отскочит в сторону Руфь)]

Флейта и бубен Потрёпанные дорогой и временем флейта и бубен [Самые обычные флейта и бубен, которые только можно найти. Несмотря на это дороги Руфь как подарок молодого мастера]

[float=left][/float][float=right][/float]

   Характер

Руфь всегда будет тем, кто вытащит вас из самого пекла, смерит усталым взглядом и вяло бросит «ну, я же говорила». А потом позволит совершить очередную глупость, возводя очи горе и неторопливо шагая следом, по-птичьи нервно озираясь.
Говорят, терпение – добродетель. Если спросить Руфь, она назовёт это проклятьем и ярмом на шее похуже черепа на плече. Она ужасающе терпелива к чужим причудам, недостаткам и жующей чужие мозги живности и готова броситься на помощь, если, конечно, эта самая помощь требуется и может обернуться звонкой монеткой самой женщине. Но чаще всё заканчивается резко поседевшим перышком или очередной фобией.
Несмотря на это, Темнокрылая  терпеть не может брать на себя обязательства и обещать невозможное. Предпочитая убегать от ответственности, она нередко влипает в неприятности или связывает себя ещё более неприятными обетами. Если уж такое случается, приходится скрипеть зубами, чесать до крови кожу под вставшими дыбом перьями и делать.
Со стороны Руфь может показаться боевой пташкой, готовой встречать невзгоды с игривым прищуром нечеловеческих глаз. Может, немного рассеянной, но обязательно боевой! И правда, что разглядишь на сокрытом тенью капюшона лице? А на деле…
А на деле, встречая малейшую преграду на и так нелёгком пути, Темнокрылая готова разрыдаться, сложить лапки и чистить пёрышки в ожидании развязки. Было бы неплохо плыть по течению и не беспокоиться о каждом своём шаге. А так главный вопрос жизни Темнокрылой звучит так: что же со всем этим теперь делать?
Руфь отчаянна и труслива, что делает её даже опаснее героя с синдромом спасителя миров в одних с вами кустах. Сложно предугадать, что выкинет и придумает утонувший в панике и страхе разум. Так что прилетит как союзникам, так и недругам.
Однако не всё так плохо. Иной раз Темнокрылая может проявить себя с неожиданной стороны – стать опорой и поддержкой, поддержав иль добрым словцом, иль гневной тирадой, иль острым кинжалом да мощным когтём. Жаль, конечно, что многому мешает боль и недовольство со стороны причудливой безделушки на плече. А так, если уж придётся, Руфь с удовольствием ринется с вами в бой. Чтобы в удачную минутку убежать, сверкая когтями. Запал он недолог, фитиль быстро догорает.
Отраду свою в жизни путанной и нелепой Руфь обрела в музыке. В переплетении слов, вырывающихся из напряжённого горла, и тонкой мелодии, творимой дыханием и быстрыми ловкими пальцами. Это успокаивает и нервно мечущееся сознание, и желание спрятаться где-нибудь на краю мира в уютном лесочке.

Темперамент:
Меланхолико-флегматик

Ключевые особенности:
Из-за действия артефакта её речь скачет и меняется, действия непоследовательны и часто противоречат друг другу, оттого кажется, что Руфь не дружит с головой; трусовата и всеми силами избегает конфликтов и сражений (чаще всего бегством); достаточно увлечена музыкой, чтобы заигравшись, забыть об опасности и бедах; сохраняет многие совиные повадки, за что её даже не упрекнуть…

Мировоззрение:
Хаотик-нейтрал
[float=left][/float][float=right][/float]

   Умения

Физические:

Шебет-зверолюд [ушастая сова]

Гибкая тонкая Руфь легка и быстра. Сильные длинные ноги позволяют бежать быстрее человека, прыгать выше головы и за счёт сильных когтей цепляться за выступы иль кору. Выше и выше. Попробуй, догони.
Она ступает и двигается легко, почти не слышно, лишь едва задевая когтями попавшие под них камушки.
Острые когти опасны в бою, не важно, на руках они иль на ногах.
Острый взгляд, что видит всяко больше человека в день и в разы лучше в сумраке и тьме. Жаль, немного дальнозорка, как и всякая сова.
И слышит лучше человека, не ускользнёт проворная дичь.
Руфь остаётся зверьём [совой] в тех особенностях, от которых никакой человеческий разум и мораль не спасут [будь погадки, большая приспособленность к ночному образу жизни]

Боевые навыки

- Метательные ножи и парные кинжалы – Руфь ловко управляется обеими руками, а в силу практики и необходимости может дать отпор с кинжалом в каждой руке, однако предпочитает использовать метательные ножи.
- Рукопашный бой – Руфь боязлива, оттого предпочитает сохранять дистанцию, но необходимым навыкам обучена в достаточной мере. Основа – удары ногами и блоки, в большей степени акцент на сражение с противником, полагающимся на физическую силу или же имеющими недостаток скорости. Во многом полагается на зрение и слух, а так же развитые рефлексы.

Музыкальные навыки

У Руфь низкий приятный голос, но лишь тягучие, тоскливые мелодии и слова, обращаясь в чарующую песнь.  Всё дело в «совином» наследии Руфь, делающее её голос не самым подходящим для распевания развесёлых плясовых песен.
Куда лучше цепляет чужие сердца Руфь, когда умелые пальцы касаются флейты. 

Умственные:
Руфь нельзя назвать глупой иль недалёкой, но в ней больше от зверя, чем от человека: она ориентируется на интуицию, предчувствия и то, что видят глаза (слышит чувствительное ухо).
Обучена общей грамоте, но читает с большим трудом из-за зрения и собственной безалаберности. С письмом не лучше – точно курице в лапу дали перо, потому все записи будут похожи на кривоватые рисунки.
Но у Руфь отменная память: на песни, голоса, лица, слухи и россказни, на травы и прочь. Уж чем-чем, а этим она может похвастаться.
В силу юности среди лесной тиши и обучаясь среди людей Руфь всяко лучше знает, как охотиться (если ты зверь иль имеешь пару ножей в рукаве), где стелить лежанку безопасней и как отпугнуть безмозглое хищное зверьё. Как сделать лес другом, а не могилой.
Знает, какие травы помогут справиться с привычными недугами (будь то боль в животе, глубокая царапина иль жар), а какие станут погибелью. Пускай и не так хорошо, как заправский травник.

Магические:
Ничего не знает и не умеет, но кто знает, как повернётся жизнь…

[float=left][/float][float=right][/float]