http://forumstatic.ru/files/0019/58/c4/16280.css
http://forumstatic.ru/files/0019/58/c4/64440.css
http://forumstatic.ru/files/0019/58/c4/85591.css

Эреб — тёмное фэнтези

Объявление




Добро пожаловать! Мы, кажется, наконец-то открылись.

Эреб — тёмное авторское фэнтези

Рейтинг — [18+]

Рисованные внешности, аниме-стилистика;
Эпизодическая система со смешанным мастерингом.

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Рейтинг форумов Forum-top.ru




Здесь будет информация

Идёт набор на следующие события:
«Позже» и «Позже»
Пока что в мире всё спокойно.



Эпоха Гарпии

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Эреб — тёмное фэнтези » Фолианты, покрытые пылью » 27.03.307 г. ЭВ - "Спой знакомую песню, пташка"


27.03.307 г. ЭВ - "Спой знакомую песню, пташка"

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

https://i.imgur.com/e7iAlhl.jpg?1
27 марта 307 года ЭВ, поздний вечер.

з а в я з к а

Небольшая труппа артистов движется на запад, в сторону границы между землями Иргвина и Нэрдаэль. Руфь, что временно присоединилась к этой группке после неприятных событий, которые не позволяют ей путешествовать одной, тихо играет для себя мелодию, однажды где-то ей услышанную. Вот только ее знает и один путник, что так же прицепился к труппе, так как двигаются они в одном направлении. И музыка Руфь вызывает у него воспоминания о далеком-далеком месте, что являлось для него домом. Воспоминания, что могла вызвать лишь музыка одного из тех, кто был для него почти братом.

о с н о в н а я   и н ф о р м а ц и я

Погода и окружение:
Близится ночь, на темном небе не сияет ни единой звезды, тихо завывает прохладный ветер.

Участвующие лица:
Руфь, Рахат ибн-Асад аль-Адумим.

Тип эпизода:
Закрытый.

+1

2

Сегодня Руфь не поёт.
От тягучих тоскливых переливов хриплого голоса у схоронившейся меж зелени и троп труппы на глазах наворачиваются слёзы.  Руфь не знает песен со счастливым концом, затерявшимся среди надрывных и залихватских строчек. Не знает, а потому, устав от тяжёлых вздохов и пронзительных искрящихся от влаги взглядов, берется за флейту,  цепляет на плечо небольшой бубен и начинает играть.
Ощущая сонливость и слабость во взмыленном теле, устало кивает на смешки и хлопки и убирает инструменты, проверив всё ли в порядке после очередного не то выступления, не то детской забавы. А после неспешно помогает устроиться на ночлег. Надо же отрабатывать свою похлёбку да тепло костра…
Руфь и не думает о том, что что-то может пойти не так, когда по самые кончики ушных пучков перьев оказывается скрыта нарядами танцовщиц. Но случайности на то и случайности, чтобы случаться в самый неподходящий момент. Уверенно перешагивающая тут и там лежащие баулы и вещи женщина никак не ожидала оглушающего окрика со стороны, оттого тут же запнулась, раскидывая вещи, что удерживала в руках.
И пускай падение было неприятным, но обошлось без травм. Случись с этим нескладным телом чего, было бы накладно… Впрочем, случайности никого оставлять в покое не собирались. Стоило пошевелиться и попытаться подняться, как следом, запнувшись о руку шебета, валится мальчишка-факир, с громким звоном под жалобное «ух!» роняя на Руфь нечто явно тяжёлое и громоздкое.
***
Изначально Руфь планировала покинуть труппу, лишь только заголосят ранние пташки да начнёт светлеть. Естественно, не прощаясь. Дальнейшее пребывание среди этой людей она считала бессмысленным, ибо никто из членов труппы не принадлежал Детям Хелана, не особо интересовался сплетнями и… на самом деле, они были несколько излишне беззаботны и суетливы.
Даже не отличающаяся умом Темнокрылая только закатывала глаза и тяжело вздыхала на то, как легко они принимают незнакомцев. И речь вовсе не о Руфь, иной раз развлекающей собравшихся у костра, а о других товарища, лишь использующих наивных и доверчивых человечков, получая в ответ свою толику тепла и укрытие от дождя. Конечно, шебет от них тоже мало отличалась, вот только… Явно не стремилась сблизиться с артистами. Впрочем, судачить о других за спиной не дело!
Хотелось бы уже испариться в лесной чащобе, а пришлось задержаться. Ночное падение оказалось с последствиями. Если пару синяков и ссадин Руфь даже не замечала, то тёмное пятно на бедре, отзывающееся болью не только при прикосновении, но и попытке перенести вес на ногу, о себе напоминало постоянно. Пускай нужные травы шебет отыскала быстро, а повязку наложили уже умелые и чуткие руки старшей танцовщицы, покидать труппу и в одиночестве добираться до ближайшего города побоялась.
Мало ли что случится по дороге!
Сейчас, правда, идея хромая и недовольно клокоча тащиться незнаемо куда казалось сродни сказке. Уж больно расшумелась труппа этим вечером.  Может, причиной тому резко пахнущее пойло, что отбивало у Руфь всякую охоту подходить за своей порцией наваристого супа, тут и там употребляемое артистами и их «гостями». Занятие у него было, да и не одно, так что скучать не придётся.  А похлёбка никуда не денется.
Ковыляя к примеченному ранее бревну, явно оставленному на месте ночёвки предыдущими путниками и находящемуся не так уж далеко от празднующей (судя по характерным восторженным визгам) толпы, искренне старалась не выругаться в голос. Только этого для счастья не хватало. На мгновенье показалось, что пустая глазница игриво полыхнула золотом. Вот и всякое мерещится.
Руфь разглядывала флейту так, словно впервые держала в руках. А на деле собиралась с духом. Каждая новая разученная песнь иль сплетение звуков вызывали восторг и страх. Сложно не бояться, когда ты постоянно напряжён и ожидание ощутить внимательный острый взгляд и хладный металл в спину, но это страх был иного рода. Уняв дрожь в руках, шебет сделала глубокий вдох.
Вот так. Успокоиться. Здесь нечего бояться. Если она ошибётся, если очередной звук, сорвавшийся с уст ожившей от жара дыхания и прикосновения пальцев  флейты нарушит созданную канву… Сейчас это не важно. Люди не обладают столь тонким слухом, не смогут распознать за громкими голосами сородичей ни удачи, ни ошибки одной женщины.
Руфь старается не думать, когда слышит первый «вздох» флейты, её первое «слово», судорожно сорванное слишком резким движением пальцев. Руфь старается не смотреть ни на мир, ни внутрь себя. Просто расслабиться… Флейта «расскажет» всё сама, главное, дать ей эту возможность.
Непривычно без тихого позвякивания бубна, без шепотков за спиной, без жара, пробегающего от кончиков когтей до самого тонкого пера. Волнения, заставляющего сердце биться в томительном ожидании развязки, конца. Чего-то совсем иного, фантастического и, самое главное, понятого и принятого теми, кто слушает и слышит.
Руфь не думает, но нет-нет, флейта срывается, вспоминая  чужие «разговоры».  Шебет тоже помнит их. Помнит, как не позволял себе ни на секунду отвлечься. Это был «разговор» между человеком (человеком ли?) и флейтой. Она всё ещё не умеет этого, но обязательно научится. Возможно, тогда… Тогда тоска обратиться легким пером, скользящим по сухим ветрам средь искрящихся на солнце песков…
Руфь резко отнимает от губ флейту, шумно и часто дыша. Прохлада воздух обжигает горящее нутро, скользя по глотке внутрь, ближе к сердце, сворачивается в груди острыми иглами и впивается в плоть.
Она запрокидывает голову и силится восстановить дыхание.
Пожалуй, это вечер не так уж плох… Мысль обрывает выбивающийся из привычной какофонии звук. Чужой, странный, пугающий. Руфь дёргает ушными пучками, вставшими вертикально вверх, и напряжённо замирает.

+2

3

Рахат пел редко, да и в основном только для тех, кто коротал с ним теплые ночи вместе. Однако делал он это всегда вкладывая в свой не самый звонкий голос все, что лежало у него в душе, даже если это не соответствовало самой песне. Вот и сейчас, находясь в окружении путешествующих музыкантов и танцоров, он весело, со своим типичным жизнерадостным огоньком в словах, пел грустную песню со своей родины о несправедливо обвиненном в измене воине, который ради восстановления справедливости и собственной мести продал душу безумному демону пустыни. Из-за самобытного исполнения принца вся эта история звучала смешно и глупо, не вызывая тех тяжелых, давящих эмоций, которые должна была.

- Да уж, уважаемый Рух, на ваши выступления я бы пошел, только если мне заплатят, - шутливо замечает один из артистов, как только Рахат заканчивает свою песнь, отчего среди собравшихся у костра людей поднялся громогласный смех, что подхватывает и сам принц.

- Будь у меня деньги, мой добрый друг, я с удовольствием и платил бы таким великодушным слушателям, - без тени обиды или злобы усмехаясь отвечает Рахат, отчего новая волна смеха прокатывается по их сборищу.

Общительный и обаятельный принц с легкостью влился в столь разношерстный коллектив труппы всего за один этот вечер, только пару часов назад случайно наткнувшись на них. И его экзотичная внешность, и своеобразная манера выражаться сперва вызывали некие подозрения и даже опасения, но мужчине не привыкать сводить отрицательное первое впечатление на нет. Сейчас же он чувствовал себя великолепно, даже несмотря на дешевое и отдающее нехорошим запашком пойло и на водянистый суп, что обещал быть не самым сытным сегодня. В конце концов, такие мелочи разве важны, когда ты весело проводишь время в такой дружной, пусть и простой компании?

- А где Руфь? - вдруг вопрошает одна из танцовщиц, заглянув в кастрюлю с их сегодняшним ужином. - Скоро ей уже ничего не останется.

Кто-то неоднозначно пробурчал что-то себе под нос, кто-то легкомысленно махнул рукой, а кто-то сказал что им больше достанется. И лишь Рахат удосужился оторваться от своего крепкого питья, вопросительно взглянув на девушку.

- Милая красавица, не подскажешь кто это за забывчивая Руфь?

Выслушав ее до конца, принц поднялся со своего места и направился в сторону от костра. Объяснил он это тем, что не может позволить голодать прекрасной незнакомке. Но стоило ему сделать всего около десятка шагов от их сборища, как его ушей коснулось переплетение звуков, которые заглушали до этого громкие веселившиеся артисты. Сперва он не мог понять, что именно это было, но в груди тут же начала разливаться некая согревающая сердце скорбь. Это была мелодия, в которой только южанин мог уловить тихий шорох горячих песков, обжигающие завывания ветра и беспощадный жар солнца, что даже в этой музыке свой заиметь свое собственное звучание. И еще эта была мелодия, которую написала женщина, что была роднее для Рахата любой сестры.

Не веря своему собственному слуху, он с наивной, даже возможно глупой улыбкой на лице идет на звуки флейты, ускоряя шаг. Неужели сейчас только благодаря безумному случаю он сможет снова услышать ее нежный голос, увидеть греющее душу теплое выражение лица и обнять ее после стольких лет? Неужели...

Так же внезапно как все эти чувства нашли на него, они так же резко покинули его, оставив сокрушающую пустоту внутри, стоило мужчине увидеть кто играл эту музыку. При других обстоятельствах, он бы описал эту девушку, в которой можно было сразу увидеть проявление крови шебетов, как обладающей причудливой и необычайной красотой. Но это была не она. Сильная тоска и боль от этого осознания тут же отразились в глазах принца, что издал тяжелый вздох, не справившись с собственным дыханием. Судьба иногда бывает слишком жестокой. Но принцу понадобилась всего несколько секунд, чтобы снова взять себя в руки и сделать несколько шагов вперед. Пусть это был кто-то другой, но она откуда-то знала эту песню. А что если?...

- Добрый вечер, певчая пташка, - доброжелательно произносит Рахат, затыкая не до конца законченный вопрос в своем сознании. - Ты не против, если я присяду рядом, м?

Он становится прямо перед ней, твердым, даже излишне серьезным взглядом смотря ей в глаза.

0

4

Руфь кривится. Вот же… напасть.

Руфь не любит чужих. Руфь не любит постороннего присутствия. Руфь не любит посторонних в «разговоре». Упрямо поджимает губы, дёргая ушными пучками на каждый шаг, вздох, движение воздуха вокруг временного попутчика. Отвратительно. Как можно так долго терпеть вокруг себя столь шумных созданий.
Ещё и в глаза смотреть пытается. Руфь поворачивается нарочито медленно (хотя и обернулась на слишком уж явно приближение через плечо, сверкая в полумраке нечеловеческими широко распахнутыми глазами). Один из подобранных труппой бродя существенно ниже шебет, стоящей на «полупальцах» и впивающейся когтями в землю. Темнокрылой нравится смотреть сверху вниз на наглеца, столь бесцеремонно прервавшего девичье уединение.

Но на деле, Руфь не особо-то и злилась. Оборванная песня настойчиво клокотала внутри, разливалась по венам с биением сердца, наполняла до самых краёв с каждым вздохом. Затаилась под мягким опереньем, звенящей серьгой повисла в подрагивающий ушах.
Песня, «разговор», должна быть закончена. И пока этого не случится, Руфь не успокоиться и наплевать ей на лишние уши.
Да, чужое присутствие ощущается иголкой средь нежнейшей ткани, скользящей по разгорячённой трудным днём коже. Заставляет пушить перья, щурится, не отводить взгляд.

Бесцеремонный. Нахальный. Невоспитанный.
Как и любой другой бродяга. Как и Руфь.
Но что-то в нём напрягало.

Темнокрылая легко ведёт напряжёнными плечами и склоняет голову набок. Так делают иные пугливые пташки. Или не особо заинтересованные в расправе хищники.
Ни к первым, ни к последним на данный момент шебет себя не причисляет. Здраво рассудив, она выбирает те осколки человеческого «я», что намертво застряли среди желаний вспороть когтями тонкую кожу, дабы избавить себя от  саднящего под лопаткой раздражения, громко надрывно петь во весь голос, пугая не только людей, но и не разумную лесную шваль, сбежать, скрываясь в тени деревьев.

Люди не избавляются от других лишь потому, что чувствуют себя не комфортно.  Жаль.

Пускай Руфь и не могла сказать, почему раздражает именно этот (как же его звали?) человек, почему от его взгляда хочет укрыться, грозно ухнув с вершины ближайшего дерева. Это было что-то… дикое. Родное. Некогда утерянное, так и не вернувшееся вместе с опереньем.

- Мне всё равно. Развлекайся, коль песен и зрелищ захотелось, - Руфь, со смешком, переступает с лапы на лапу, откашливается, нарочито клокоча и старается не моргать. Может и должное произведёт впечатление и человек сам уйдёт? Даже из труппы мало кто решался оставаться с шебет наедине, сколько бы не храбрились.

Темнокрылая откидывает голову назад, шумно вдыхает и прижимает флейту к влажным губам. У песни, легким пером скользящей меж песчаных бурь и ночей ледяных, пронизывающих до костей, нет начала. Она так же «говорит» не о том, что видела Руфь. Лишь шепчет старые сказки, услышанные чутким ухом из тени и сумрака.

Руфь помнит тонкие пальцы на струнах. Сама же скользит по флейте и дышит, не давая зыбкому видению исчезнуть. Руфь помнит печальную улыбку на губах точно спелые ягоды клюквы. А сама всматривается в древесные тени светлым янтарём птичьих глаз. Руфь помнит печаль, грузную и тёмную, скользящую ядовитой змеёй по коже, вспарывающей клыками тонкую шкуру и пускающей сладкий дурманящий яд. А сама глушит тоску чужой, прячет за тьмой чешуи скорпионов из чуждых воспоминаний скрежет когтей. За пылающий диском солнца, что теряется средь золотистых песков, обращает их в раскалённые угли, скрывает зарево стрекочущего искрами пожарища, со скрипом и хрустом подбирающегося от костей к сердцу.

От «разговоров» неистово бьётся сердце, подрагивают руки…

+1

5

- Отлично, - с довольной улыбкой, но в то же время и все с тем же тяжелым взглядом говорит Рахат, садясь прямо перед незнакомкой на холодную и грязную землю. - Я буду только рад тебя послушать, милое создание.

По тому как он вел себя, можно было подумать, что принц даже не заметил явного раздражения в поведении шебета от одного его присутствия. Вот только ни глупцом, ни слепцом он не был: Рахат отлично понимал, что ему не рады. И он бы не стал настаивать, всегда с уважением относясь к чужому мнению, но песня, которую эта хмурая пташка играла, вызывала слишком волнительные эмоции, что мужчина не мог игнорировать. Он хотел дослушать ее до конца, как много раз делал это с другим человеком, что был очень важен для него.

И он слушал, молча, не перебивая ни глупым словом, ни неуклюжим движением, даже не смотря на нее, а куда-то далеко-далеко, за горизонт, прямо туда, где перед ним открывалась знакомая картина. От музыки, что колючим песком заполняла легкие и мешала ровно дышать, он снова видит нечто родное, близкое ему, но при этом появляющиеся образы были нечто большим, чем "дом" или "отчий край". Он никогда не мог это объяснить, ни тогда, ни сейчас, лишь возможным для него было описать эту горячую тоску, раздирающую грудь, и покой, что по-настоящему знают лишь потерявшиеся в песках мертвецы. Но те, кто так же знает эту песнь, не нуждались в его ненужных описаниях: музыка справлялась с этим лучше его во множество раз. Когда песнь подходит к концу, Рахат все еще не говорит ни слова, не хлопает в ладоши, все еще сидя на месте и смотря куда-то вдаль.

- Это и правда лучший способ достучаться до чужой души, не правда ли? - как-то отстранено, будто не для девушки произносит Рахат, после чего поднимается на ноги, резко приближается к музыкантке чуть ли уж ни в упор и смотрит в ее глаза, не давая им вновь сбежать от его цепкого взгляда. - Скажи мне, пташка, откуда такая как ты знает эту песнь, а?... Отвечай.

Принц не хотел грубить или пытаться оскорбить кого-либо, но он не может сдержать злых чувств, засевших в глотке. Эта песня, эта музыка... Она написала ее для него, только лишь для него одного, и никто другой не мог ее слышать, знать или тем более сыграть так же проникновенно. А эта птичка сыграла ее от начала до конца.

Возможно даже сам принц не осознавал, что это было странной формой ревности, от которой он хотел услышать громко и четко ответы на свои вопросы.

Отредактировано Рахат ибн-Асад аль-Адумим (2018-07-08 02:46:58)

+1


Вы здесь » Эреб — тёмное фэнтези » Фолианты, покрытые пылью » 27.03.307 г. ЭВ - "Спой знакомую песню, пташка"


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно