[float=right]
Lady Olenna | Game of Thrones [/float]
Бирте Стефансдотр
Бирте-клади-на-доску, Хитроумная Бирте, Скряга,
гном | женщина | 340 лет
Призвание: постигать глубину знания рун и алхимии, расширять производство. Отыскать сына. По мере сил помогать Белому пути.
Положение в обществе: горожанка Иаверта среднего достатка. Основательница и хозяйка «Стекольного цеха Бирте», где создаются лучшие в Иаверте зеркала, стеклянная посуда, а также рунные артефакты, безделицы и сувениры. Член Гильдии купцов и ремесленников. 
Особенности внешности: низкая даже по меркам гномов, по человечьим меркам – карлица, Бирте чрезвычайно проворна походкой и жестами. Тощие, жилистые руки и натруженные ладони с узловатыми цепкими пальцами: этим рукам довелось изведать тяжкой работы. Широкая в бедрах и плечах, с тонкой шеей и проворной, насаженной на шею головой с оттопыренными ушами, а волосы ее густы и взяты сединой. Впрочем, ни гривы волос, ни мясистых ушей зачастую не видно под тугими повязками головного убора. Лицо ее подвижно и любопытно, а голос скрипуч, но не глух. Говорит она проворно, не всегда рассудительно, часто, - крайне убедительно. Любит безделушки и украшения, предпочитает хранить их под замком в большой кованой шкатулке, чтобы в смутные часы своей души разглядывать драгоценности и примерять их.

   История Героя

«В день, когда родилась Бирте, ее матушка Ауг пролила молоко, а батюшка Стефан Кёллсон извлек надтреснутый камень из оправы, чтобы затем поместить его в глазницу ворона. Этот ворон вспорхнул, прокукарекал и трижды облетел их хижину, а затем понес весть в дальние дали» - тетушка Герд провела по шершавой странице старческой ладонью, с прищуром окинув взором собравшихся детей. Тетушка Герд была старой гномихой, она понимала песни камней и самоцветов, знала руны и древние наречия. Все дети и взрослые ее уважали, а многие изрядно побаивались. Говорили злые языки, будто бы тетушка Герд вытесала из лодочного весла себе сына, оттого он такой тощий и чахлый на вид. Не в пример Неду, сыну тетушки Герд, Бирте удалась полнокровным ребенком. Каждый вечер она, как и все прочие дети, бросала все свои бездельные игры и занимала себе место у Высокого Стула. На Высоком Стуле возвышалась тетушка Герд, она раскрывала свою драгоценную книгу сказок и читала очередную небылицу вслух, гортанно клокоча, а иногда и подвывая. Сказки в книге никогда не заканчивались, каждый раз была новая сказка. Про день рождения Бирте самой Бирте довелось услышать шесть сказок, а про Неда аж целых восемь. Про каждого у тетушки Герд была своя сказка, и все были записаны в ее книгу.
Бирте росла беспокойным ребенком, но лишь до того дня, когда на ее колено Стефан Кёллсон пролил горячее вино. Это случилось оттого, что она то и дело норовила попасть тому под руку, ворошила бумаги на его столе, заглядывала и совала свой нос. А после этого тетушка Герд наложила повязки и рассказала свою сказку, но уже другую. То была сказка не из книги, сказка с оторванным хвостом, неприрученная сказка. Коль не было книги, не было для нее и клетки. Коль не было Высокого Стула, знать был недобрый для нее час. В той сказке любопытную сойку семь раз по семь завитков обхватила золотая леска, и как ни трепетала сойка, леска была прочна, а потому несчастная пташка и задохнулась. Окончив свой рассказ, тетушка Герд сунула Бирте под нос дохлую птицу, у той птицы были пушистые перышки и большой черный глаз, взиравший неумолимо. В том глазу плескалась вся тьма всех ночей. С того дня Бирте стала послушной, и не могли на нее родители нарадоваться.

Вскоре случилась великая война. Она настигла их неумолимо, настигла еще до того, как началась, настигла их духом смерти. Солнце заходило за горизонт, и была пора сказок, но тетушка Герд уже как две ночи не размыкала глаз, и лишь под утро ей подносили чашку воды и сухарь с медом. Бирте была юна, полна сил и повидала изрядно мир, ведь караван Стефана Кёллсона торговал всякой всячиной, а сам Кёллсон был прославленным кузнецом, ювелиром и мастером торговать. На третий день, как подходил караван к городу Иаверту, в головной повозке сломалась ось. Она треснула, а сама повозка затряслась и заскрипела. Все бросились смотреть, отчего так скрипит повозка, а как дело обернулось, и гномы ее починили, тетушка Герд заклокотала, заскрипела, будто не ось надломилась, а тощая ее куриная шея. Похоронили ее в вышитом саване, и в тот вечер даже любопытная Бирте не отыскала бы повозки, шатра или уголка, в которых бы не стояла густой поволокой печаль. Высокий Стул остался без хозяйки, но никто не догадался его разрубить на куски и сжечь, он и сейчас возвышается в темном углу мастерской Бирте. Там же, сверкая единственным рубином с потрепанного переплета, лежит и драгоценная книга сказок тетушки Герд. Ее Бирте украла у мертвеца, и в той книге не было ни единой сказки о Бирте или Неде, лишь сказки о небывалых героях, лишь руны там извивались и клинились друг к дружке. В тот день Бирте поняла, что любую истину обнажает смерть, и горько заплакала.

Славный город Иаверт был страшен, и в нем поселились гномы. Оттого, что Стефан Кёллсон ушел на войну, да так и не вернулся, матушка Ауг осталась совсем одна, а еще было шесть сыновей и Бирте. Гномьи дела шли своим чередом, ведь у гномов в том городе был свой цех, и в том цеху ковалось железо, и плавилась медь, горел и чадил уголь, разлетались искры, и белело пламя под натужным дыханием мехов. А потом Бирте повстречала на базаре торговца, торговал он рыбой, различными снастями и сетями, а еще был красив собой, хоть и гном. Их разгульные ночи были воистину разгульными, вот только торговец вскоре сгинул в туманных струях Мертвоеда и оказался, как думала Бирте, под землей, где всех мучали и пытали. Так Бирте возненавидела Мертвоеда и его город, но поделать ничего не могла, а лишь клокотала.

Когда матушка Ауг отравилась спорыньей, Бирте и шесть ее братьев взялись за дело в цеху, чтобы, если видны они их родителям, те гордились бы своими гномьими детьми. Остались они совсем одни, если только не считать Высокого Стула и драгоценной книги сказок, в которую Бирте совала свой нос каждую ночь, а иногда и днем. В той книге говорилось о том, как резать руны клином и вязью, как смыкать кончики светоносных рун и кончики рун грозовых, как толочь в ступе янтарь и прочие самоцветы, чтобы краска играла сотней огней на свету и еще сотней огней во тьме, говорилось многое, что Бирте читала раскрыв рот и только чесала в затылке. Светоносные руны приносят свет, а грозовые заставляют ломаться предметы раньше срока. Рукой тетушки Герд, почерк которой Бирте раньше никогда не видала, были вписаны пометки и правки к тому, что она вписывала ранее. Так Бирте поняла, что самая драгоценная наука – наука мертвецов. И знания рун ее углублялись.

Первый из братьев пропал спустя несколько лет, а затем вернулся с женой. Но Бирте и пятеро остальных не захотели принимать ни пришлого брата, ни его жену, потому как перед своим побегом тот унес с собой целое состояние и грозился сжечь весь гномий цех, так он был пьян и глуп. Впрочем, весь винный пар вышел ветром, а вся глупость осталась, до того ее было много. Так Бирте поняла, что иногда сперва идет звон монет, а родство идет следом. Брат ее так и остался жить на отшибе, тогда как все прочие лишь сплотились.
Когда гномий цех оказался так мал, что его следовало бы расширить, Бирте и пятеро ее братьев призадумались. Самый умный из всех сообразил про зеркала, и стали гномы делать зеркала. Простые и зачарованные. Средь тех зеркал были медные и бронзовые; были зеркала из начищенного до блеска камня, из стекла, что тонким слоем покрывают оловом, а было и из стекла огненного, которое тогда ценилось и сейчас ценится не меньше прежнего. Брат-отщепенец тогда затеял хитроумное дело, и снова был он пьян и глуп, а его злопыхательная и завистливая жена лишь раздувала угли его злобы. Прокравшись в цех, как тать, он приставил нож к горлу Бирте и пригрозил ей смертью, но та закричала и меж ними занялась отменная драка. Бирте с детства умела за себя постоять и кулаком своим могла уложить молоденькую козу. На крики сбежались остальные гномы, клубок из злобы и брани катился по цеху и докатился до самой печи. Там брат-отщепенец смертельно ранил холодной сталью одного, а затем и еще одного, и тогда самый умный гном толкнул его в печь, а Бирте не пыталась помешать, так горько стенала она и рвала на себе волосы. В тот день трое братьев и Бирте глядели, как догорают одежда и кости их кровного, а огонь отражался в мутных и мокрых глазах онемевших от горя гномов. Так Бирте узнала, что если долго вглядываться в знание мертвых, Смерть придет и за тобой. С того дня еще больше сплотились меж собой гномы, ведь никого у них не осталось, кроме их самих.

Цех гномов рос, и зародилась в нем алхимическая мастерская. То была такая мастерская, в которой составы масел и вод для охлаждения и закалки изыскивались и придумывались долгими днями, а в воздухе стояли пары ртути и киновари. Стекло выходило прочным или светящимся, узоры в нем были золотыми прожилками, а если того потребует заказчик, - бронзовой искрой. Зеркала становились обманчивы, а посуда могла выдерживать несколько ударов о крепкую черепушку самого умного гнома, хотя никто никогда и не пробовал, только лишь знали все, что черепушка у него как камень - а камень посуду брал лишь с третьего удара. В те дни Бирте гуляла за стенами города, собирая весной подснежники, чтобы поставить их к окну, и ей повстречался вольный художник. Тот художник был так хорош собой, что в лесу позабыла Бирте корзину, хотя он был совсем и не гном. Много бурных ночей провели они вместе, и с тех пор Бирте познала мастерство рисунка, да так в него и влюбилась. Тот художник вскоре отправился в другие города, он грезил дальними морями и странствиями, ведь своей кистью он оживлял горы и даже саму Бирте, что из корзины с тряпьем обращалась в цветущий букет на его полотнах. Хоть сама Бирте и не смогла оживлять горы и даже других гномов на своих полотнах, она отныне клала уголь, кисть и краски на Высокий Стул, туда, где сверкала единственным рубином на потрепанном переплете драгоценная книга сказок тетушки Герд. От дивного гостя тех лет Бирте понесла младенца и назвала его Дагом, как если бы тот был самым светлым днем ее жизни. Так Бирте поняла, что смерть не вечна и всегда предваряет жизнь.

Когда Даг повзрослел, то отправился искать вольной жизни в другие города, ведь в нем жил дух его отца, и ничто не могло удержать его, даже ртуть была менее проворна, чем Даг, сын Бирте. Раз, вернувшись спустя четыре года к своей матушке, уже поседевшей от тягот гномьего цеха, Даг был сам не свой и будто бы часть своей гномьей души оставил в дальних краях. В тот день он рассказал матушке Бирте о далеком острове, который сокрыт, а камень может открыть к нему путь. Этот дивный камень блестел ничуть не меньше, чем рубин на потрепанном переплете драгоценной книги сказок, но и без того Бирте сразу же узнала в нем небывалую редкость. А когда свеча догорела, и лишь тонкая дымная нить вилась по зимнему ветру в распахнутое оконце, Даг окончил свой рассказ о спасшихся детях. Так Бирте узнала, что Гюрд, Гретта и Нед, друзья ее смутных детских лет, теперь воины, а ее Даг – воин не хуже их. Пообещав сыну помощь такую, какую только может она оказать, Бирте сморилась беспокойным и зябким зимним сном.
На следующий день Даг отправился в город. Из города он привел одного гнома и одного человека: гном был угрюм и все время озирался, а человек и вовсе был немым. Эти двое были из Белого пути, о котором говорил ее Даг, а значит, раз были они его друзьями, они стали друзьями Бирте. Так думала сама Бирте, а что думают на этот счет те двое ей было нисколько не интересно. Они уговорились о многом, после чего гном и молчун покинули стекольный цех, да так больше и не возвращались. На другой день Даг ушел, оставив слово возвращаться каждый третий день каждого месяца к условленному месту: замшелому камню у ручья, далеко за городской стеной. Туда Бирте носила драгоценные камни и зачарованную посуду, выменянные и заколдованные украшения, ожерелья, браслеты и кольца, а еще золото, много золота. И однажды вручила Дагу особый перстень. Тот перстень был выкован самым умным ее братом, и был ею зачарован, поскольку на нем были вырезаны руны и клином, и вязью. Этот перстень поддерживал связь, ведь ровно такой же был у самой Бирте, и пока билась под перстнем кровь в жилах Дага, а под перстнем Бирте – кровь Бирте, связь была нерушима. Такой она и остается, только ни на следующий месяц, ни на другой, ни на третий месяц Даг к замшелому камню не пришел. Не пришел он и через год, и через два года тоже. Канул в бездну сын Бирте, и была она безутешна, а все полотна лишь марала углем, да крошила иногда черепки горшков, а однажды зашибла и пса.
Родина:
Златогорье, за несколько лет до начала великой войны, в семье искусного ювелира Стефана Кёллсона и его жены, мастерицы-стеклодува Ауд. Была еще тетушка Герд, все знали ее, как дряхлую старицу. Она рассказывала сказки и ведала магию рун. Никто не знал, как и отчего тетушка Герд состарилась раньше срока, но великой войны она не застала.   
Верование: втайне от всех, в потайной комнатушке, отправляет молитвы Хаву, богу морей и мореходов, надеясь, что тот услышит и направит сына к ее берегам.
Почитает за святость труд и смекалку, а также великую преобразующую силу ума.
Обретённые ценности: шерстяной плащ с капюшоном, вышитый с изнанки рунами сокрытия. Такой плащ несет с собой тишину и тайну, а потому всякий раз надевая его, Бирте умудряется избегать пристального взора и слуха, излишнего внимания, оставаться неуслышанной и неувиденной. Плащ не дарует невидимости, лишь делает обладателя неразличимым в темноте и скрадывает его шаги, движения, слова и звуки.
Книга сказок, в которой рукой тетушки изложены предания народа гномов. Книга толста и тяжела, и кроме прочего, меж строчек о воителях и хитрецах, что умудрялись выпутываться из самых разных бед, говорится о знании рун и об их силе.

[float=left][/float][float=right][/float]

   Характер

Бирте изворотлива и осторожна, смекалиста, но недальновидна. Она мыслит как хороший тактик, но в ней нет семени выдающегося стратега. Предусмотрительная и трусливая, частенько ее обуревают уныние, зависть, тоска и множество других эмоций, которые отнимают ее силы. Среди всех прочих скорбей в ее сердце ноет боль о сыне, ушедшем и сгинувшим в безвременье лет. Но ей был сон о том, что Даг жив, и сон этот был так ярок и правдив, и повторялся кряду пять ночей, что Бирте поверила ему, и был зачарованный перстень. И с той, последней ночи, она отправляет молитвы и просьбы богу мореходов. Бирте Стефансдотр зачастую упряма, но из чувства обреченного отступления, нежели из азарта победы, а оттого умеет выиграть в торговой сделке и «дожать» слабого хребтом партнера, даже если на первый взгляд ситуация кажется отчаянной. Корыстна, жадна, при этом ради благого дела, которое, втайне надеется Бирте, искупит прочие ее прегрешения, она готова тратить и силы, и деньги, и время. Этого времени у нее осталось немного, но и жалкие крупицы она отдает посильным вкладом в, как ей думается, благие дела. Сумрачный Иаверт, зловонный и шумный, громадный, скрипящий, блестящий, - он изменил некогда пылкую, прямую как шест, храбрую Бирте. Как, погибая, сворачивается и опадает цветок, образуя собой голый стебель, будто в жесте, просящем пощады, так Бирте свернулась, сгорбилась и подобралась под гнетом злосчастных событий своей жизни. В частые дни она бывает жестока, злоблива и резка. Но даже в тяжкие дни, когда само небо кажется тяжелее обычного, ее не покидает окончательно ни извечное любопытство, ни авантюризм, ни смекалка и юмор. Бирте любит свою жизнь, и с годами научилась любить чужие жизни.
Темперамент:сангвинический.
Ключевые особенности: жестокосердная, но склонна к сиюминутной слабости, которая может оказаться как источником разных бед, так и причиной многих радостей.
Мировоззрение: переход от законопослушного нейтрального к хаотичному нейтральному.

[float=left][/float][float=right][/float]

   Умения

Физические: сильные и жилистые руки одинаково хорошо управляются с тяжелыми мешками, ведрами и тазами, но кроме прочего, Бирте превосходно рисует. Изредка, если того требует заказ, либо прихоть знатного выродка, некоторые экземпляры посуды, зеркал и рунных амулетов Бирте расписывает собственноручно: опасные, струящиеся узоры лилий, лиан и винограда; лучистый рассвет в мареве сизого дыма, - Солнце восходит над Иаветом. И другие, ледяные от вползающей в них тоски; жаркие от ласкающей их обиды картины, рисунки и иллюстрации с вплетенной вязью рун. Бирте ловка для своих лет, но ловкость старика – лишь насмешка юного. Всегда имеет при себе кинжал, хотя ей и доводилось им пользоваться лишь однажды.
Умственные: Бирте владеет прекрасной и цепкой памятью, способна к изучению языков и диалектов, охотно поддержит любой разговор на всякую тему: о погоде, ювелирном мастерстве или красоте пера поэта. Владеет собственным шифром для писем, ключ к которому не сообщает никому. Шифр труден, он был придуман ее тетушкой Герд. Все письма в дневнике Бирте, что покоится в столе, в потайном отделении, скованы этим шифром. За свой сноровистый подход к делам и отчаянную нахрапистость получила прозвище "Бирте-клади-на-доску", а за неумение распоряжаться крупными суммами денег ее кличут Скрягой.
Магические: магия рун, как и древний язык своего народа, Бирте знакомы чрезвычайно хорошо. Превосходно владеет алхимической наукой, отчего знает масла для закалки и масла для полирования, составы паров для вдыхания, яды и прочие части алхимии.
[float=left][/float][float=right][/float]